|
|
|
Утешитель
Толкование отца Сергия Булгакова
…ипостась Отца есть открывающаяся, а Сына и Духа Св. — открывающие. Ипостаси связаны между собою не отношениями происхождения, как учит господствующая доктрина, но взаимооткровения. Во взаимоотношении ипостасей также должен быть выдержан тройственный, а не двойственный его характер, ибо в последнем случае Троица рассеклась бы на две двоицы. В этом смысле разъясняются и «таксис» или порядок ипостасей во Св. Троице.
В ранний патристический век на востоке эта проблема
[различное понимание западом и востоком исхождения Св. Духа]
в строгом смысле вообще не существовала, при большой пестроте высказываний у разных отцов, общий же итог выразился в учении св. И. Дамаскина об исхождении Духа Св. от Отца чрез Сына. Западный же теологумен об исхождении Св. Духа от Отца и Сына получил свое выражение в филиоквистическом учении бл. Августина, разделявшемся и всей западной церковью. Оба теологумена мирно сосуществовали до возникновения латино-фотиевской распри, в которой обе стороны заострили различие в доктрине исхождении Св. Духа, понятого как причинное происхождение Его, или от одного Отца (у п. Фотия)
или Отца и Сына, как одной причины (у западных), что было одинаковым новшеством в столь законченном виде и для востока и запада.
‹…›
Вопрос об исхождении Духа Св., согласно заключению В. В. Болотова, не был «разделяющим препятствием» в древней церкви и не должен быть им и теперь.
«если «дух Божий» есть триединство трех ипостасей в их раздельноличности», то «Дух Св. есть их ипостасное единение в Третьем Лице»
(стр. 188),
в завершительной ипостаси во Св. Троице, и непосредственное откровение Бога творению есть действие Духа Св. («благодать»), причем однако отнюдь не всегда это действие духа Божия является ипостасным откровением Духа Св. Таковым вообще не было оно в Ветхом Завете, и далеко не во всех случаях даже и в Новом, уже знающем откровение о Третьей ипостаси…
…обе ипостаси
[Слово и Дух]
«нераздельно и неслиянно» открывают собою Отца как в предвечной жизни, в Софии Божественной, так и в творении, Софии тварной. Бог-Отец самооткрывается для Себя в Софии, которая едина, но софийных ипостасей две: Слово всех слов, как идеальное содержание, и Дух, его в Красоте являющий: в Софии «идеальность реальна, а реальность идеальна», причем адекватность взаимоотношения обеих открывающих ипостасей не устраняет их раздельноличности, при их нераздельности. Поэтому неправильно соотносить Божественную Софию с одной только ипостасью, Логосом или Духом Св., нет, обе они лишь в нераздельности Своей ее открывают.
Это двойство выражается также и в том, что полнота образа Божия в человеке осуществляется в двух началах духа — мужском и женском, который лишь в соединении своем, а вместе и в раздельноличности, являют образ предвечного Человечества во Св. Софии. Эта аналогия ведет нас и к уразумению того факта, что в Богочеловечестве воплотившийся Логос принимает для себя естество мужеское, Дух же Св. избирает Духоносицей Деву Марию, так что полнота Богочеловечества выражается лишь этой двоицей: Иисус-Мария.
Слово Божие, «имже вся быша», и Дух, «носившийся над водами», проникают мир в его бытии как софийный его корень, двоицей софийного Своего самооткровения. Посему Отец и посылает в мир Сына и Духа Св. в их ипостасях, Они суть посылаемые в свершение Богочеловечества, в воссоединение Софии Божественной и Софии тварной. Мир в бытии своем определяется идеями — сущностями Логоса и имеет силу жизни и реальность от Духа Св., помимо, или прежде, или как бы независимо от Их ипостасного откровения, которое однако оказывается возможно лишь в силу этого соотношения. Дух Св. действует как вдохновляющая, животворящая сила, как радость творения и вдохновения в человеке, силою которого он осуществляет вложенное в него слово, призвание, идеальную заданность, творчество жизни.
Возможность этого откровения
[откровения Духа Св. в Его кенозисе]
основана на общем принципе Богочеловечества, способности человеческого духа в обожению чрез приятие духа Божественного. Однако последнее имеет для себя меру и ею определяется. Безмерность Духа Св. приемлет для себя эту человеческую меру и сообразуется с ней, это и есть кенозис Духа Св., аналогичный кенозису Сына, но вместе от него отличный. Дух Св. в сошествии в мир не умаляет себя в Божестве Своем, как Сын, но долготерпит и самоограничивается в действии Своем, в соответствии мере вместимости твари.
Во Христе мы имеем полноту этого Боговдохновения, поскольку Дух Св., сошедший на Него при крещении, ипостасно почивал на Нем, в диадическом соединении, в нераздельности и неслиянности с Ним. Ипостасное сошествие Духа Св. совершилось и в Благовещении на Деву Марию, истинную Духоносицу. В силу этого совершившегося сошествия Св. Духа на Христа и Его почивания на Нем Дух Св. в Пятидесятнице посылается в мир уже Сыном, хотя и «от Отца», или, можно сказать, Отец посылает Его чрез Сына. Пятидесятница есть ипостасное схождение Духа Св. в мир, хотя оно и проявляется доселе не в ипостасном откровении, но в сообщении лишь Его даров. Пятидесятницей завершается Богочеловечество, которое не ограничивается одним боговоплощением Логоса, но необходимо включает и сошествие св. Духа для обожения духа человеческого чрез соединение с ним в «облагодатствовании».
Отчая ипостась, как трансцендентная в самой Св. Троице, а потому и в творении, однако имманентно открывается в открывающих ипостасях. И эта идея трансцендентно-имманентного Начала дает единственно возможный выход из философской апории, — соотношения трансцендентного и имманентного. Отец, открываясь чрез диаду Сына и Духа, тем самым являет Себя в Софии и в
этом
смысле самооткровение Отца и Он сам есть София (хотя и не наоборот). Отец сущий в Софии предвечной, является Отцом и в Софии тварной, для человека, усыновленного Богу чрез боговоплощение Логоса от Духа усыновления. Образ Отца начертан на небесах и на земле, в вечности и в творении. При этом обращает на себя внимание тот факт, что Отец в Слове Божием преимущественно и даже почти исключительно именуется Богом и есть в этом смысле Бог (ho theos, auto theos)
по преимуществу. Таков Он и во Св. Троице, в предвечном Человечестве, — Божественной Софии, таков Он и в земном человечестве, Софии тварной, — Богочеловечестве. Отец открывается в Богочеловечестве Сына и Духа Св., Он есть в этом смысле и сам — Богочеловечество. И Ему, небесному Богу и Отцу, молится небо и земля: Отче наш, иже еси на небеси!
Авва Отче!
См. также
|