Святой Серафим, указывая на лики Спасителя и Божией Матери, сказал: “Вот мои родные. А для живых родных я — уже живой
мертвец.”
Молитва, пост, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши они сами по себе, однако не в делании только их состоит цель нашей христианской жизни, хотя они и служат необходимыми средствами для достижения ее. Истинная же цель жизни христианской состоит в
стяжании Духа Святаго Божьего.
Пост же и бдение, и молитва, и милостыня, и
всякое Христа ради делаемое доброе дело
суть
средства для стяжания Святаго Духа Божьего.
Заметьте, батюшка, что
только лишь ради Христа
делаемое доброе дело приносит нам плоды Святаго Духа. Все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, но мзды в жизни будущего века не представляет да и в здешней жизни
благодати Божией тоже не дает. Вот почему Господь Иисус Христос сказал:
“Всяк, иже не
собирает со Мною,
той расточает”
(
Мф.12:30;
Лк.11:23)
…На поставленный ему однажды вопрос о том, что отличает погибающего грешника от спасающегося праведника или от святого, преподобный Серафим ответил: только решимость…
Спасение наше — в нашей воле, в нашей твердости, в непоколебимости нашей решимости быть Божиими до конца. Господь дает Своего Духа не мерой, дает Свою благодать не мерой, — Он все дает, и Себя Самого.
Но принимаем мы благодать и используем дары Божии в меру нашей готовности принять то, что Он дает — и именно то, что Он дает, а не то, чего мы хотим, и принести тот плод, которого от нас Бог ожидает.
Пусть даже твое сердце испытывает огорчение из-за того, что ты не идешь у него на поводу и не делаешь то, что оно любит, — его не надо слушаться, потому что, послушавшись его, ты испытаешь сначала мирскую радость, а после — мирскую тревогу. Если же ты не слушаешься своего сердца и оно огорчается тем, что ты не пошел у него на поводу, а ты этому радуешься, то приходит божественная Благодать. А
стяжание божественной Благодати и есть наша задача.
То есть для стяжания божественной Благодати должны быть отсечены пожелания — даже хорошие, должно быть отсечено своеволие. Тогда человек смиряется. А
когда он смирится — приходит божественная Благодать.
Охладев к мирскому, сердце возрадуется духовно. Надо, насколько это возможно, выучиться избегать мирского утешения, заниматься внутренним духовным деланием для стяжания утешения божественного.
Неоднократно, — пишет Мотовилов, — слышал я из уст великого угодника Божия старца о. Серафима, что он плотью своею в Сарове лежать не будет. И вот однажды осмелился я спросить его: — Вот вы, батюшка, все говорить изволите, что плотию вашею вы в Сарове лежать не будете. Так нешто вас Саровские отдадут?
На сие батюшка, приятно улыбнувшись и взглянув на меня, изволил мне ответить так:
— Ах, ваше боголюбие, ваше боголюбие, как вы!
Уж на что царь Петр-то был царь из царей, а пожелал мощи св. благоверного князя Александра Невского перенести из Владимiра в Петербург, а
святые мощи того не похотели
и в Петербурге их нет.
— Как не похотели?
— осмелился я возразить великому старцу. — Как не похотели, когда они в Петербурге в Александро-Невской Лавре почивают?
— В Александро-Невской Лавре, говорите вы?
Как же это так?
Во Владимiре они почивали при вскрытии, а в лавре под спудом — почему же так?
А потому, — сказал батюшка, — что их там нет.
— И много распространившись по сему поводу своими богоглаголивыми устами, батюшка Серафим поведал мне следующее:
— Мне, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи русские так онечестивятся, что нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что даже главнейшему догмату Христовой веры –
Воскресению Христову и всеобщему воскрешению и веровать уже не будут, то посему Господу Богу благоугодно взять меня, убогого Серафима, до времени от сея привременныя жизни и посем, во утверждение догмата воскресения, воскресить меня, и воскресение мое будет аки воскрешение седми отроков в пещере Охлонской во времена Феодосия Юнейшего.
Открыв сию великую и страшную тайну, великий старец поведал, что по воскресении своем он из Сарова перейдет в Дивеево и там откроет проповедь всемiрного покаяния. На проповедь же ту, паче же на чудо воскресения, соберется народу великое множество со всех концов земли… И тогда вскоре настанет и конец всему.
Такова великая Дивеевская благочестия тайна, открытая мною
(С.А.Нилусом, — ред.)
в собственноручных записях симбирского совестного судьи Николая Александровича Мотовилова, сотаинника великого прозорливца чина пророческого — преподобного и богоносного отца нашего Серафима Саровского и всея России чудотворца.
(Нилус С.А. На берегу Божьей реки. Записки православного. — Сан-Франциско, США, 1969. — Т. 2. — С. 192-194;
Русский Паломник, № 2, 1990. — Чико, Калифорния, США. — С. 93-96;
Литературная учеба. — Кн. 1, 1991. — С. 132-133;
Фомин С. Россия перед вторым пришествием. — М.: Издание Троице-Сергиевой Лавры, 1993. — С. 335-339;
Угодник Божий Серафим / Сост. А. Н. Стрижев. — М., 1993. — Т. 1. — С. 175-192)
