Людям надо стать детьми той единственной Ипостаси, которая порождает без дробления или умножения.
Тот же персоналистский акцент обнаруживается в настоянии греческих отцов на «монархии» Отца. В противоположность концепции, которая преобладала после Августина на Западе и в латинской схоластике, греческое богословие приписывало
происхождение
ипостасного «существования»
ипостаси
Отца – а не общей сущности. Отец есть «причина» (aitia)
и
"начало"
(arche)
Божественной природы, которая присуща и Сыну, и Духу. Еще поразительней тот факт, что ссылками на эту «монархию» каинадокийские отцы все время пользовались, отбиваясь от обвинений в «трехбожии». «Бог – один, – пишет Василий, – потому что Отец – один»
[Basil, Contra Sab., 3;
PG 31:605A]. Та же мысль обнаруживается и у Григория Богослова: «Бог есть общая природа трех, но Отец есть их союз
[henosis]"
[Oratio 42, 15;
PG 36:476B]. Псевдо-Дионисий также высказывается об Отце как об «источнике Божественности»
[Pseudo-Dionysius, De dw. nom. 2, 7;
PG 3:645в], а Иоанн Дамаскин в своем «Точном изложении Православной веры» тоже утверждает существенную зависимость Сына и Духа от
Лица
Отца:
Что бы ни имел Сын от Отца, то есть и у Духа, включая само Его бытие. А не существуй Отец, не было б ни Сына, ни Духа;
а не имей чего-то Отец, того не было бы и у Сына или Духа. Более того, по причине Отца, то есть, в силу того, что Отец есть и Сын и Дух суть;
и по причине Отца Сын и Дух имеют все, что у них есть
[De fide orthodoxa 1, 8;
PG 94:324?;
пер. на англ. яз. см. в кн.: F. H. Chase, Fathers of the Church 37 (New York, 1958), p. 184].
Приемля Никею, каппадокийские отцы устранили онтологический субординационализм Оригена и Ария, но они, разумеется, сохранили не только свое понимание ипостасной жизни, но и библейский и православный субординационализм, объявлявший личностную тождественность Отца конечным истоком всего Божественного Бытия и деяния: «Три
[суть]
один Бог, когда созерцаются вместе;
каждый
[есть]
Бог, потому что
[они суть]
единосущны;
три
[суть]
один Бог по причине монархии
[Отца]»
[Gregory of Nazianzus, Oraiio 40, 41;
PG 36:417в]. Развивая свое хорошо известное учение о Божественном образе в человеке, Григорий Нисский определяет одну сторону личного человеческого существования, которое явно отлично от Бытия Божия: каждая человеческая личность обладает властью воспроизводить себя, тогда как в Боге есть только «одно и то же самое Лицо Отца, от Которого Сын рождается и Дух исходит»
[Craecos;
PG 45:180]. Итак, человеческий род – это непрерывный процесс дробления, и человечество может восстановить свое единство лишь через приятие Отца во Христе, – то есть людям надо стать детьми той единственной Ипостаси, которая порождает без дробления или умножения. Исток единства в Троице – Отец – восстанавливает единство творения, принимая человечность в Своем Сыне, Новом Адаме, в Котором человечество «вновь возглавляется» действием Святого Духа.